В последние годы жизни, все более углубляясь в свои пространственные и архитектурные проекты и фантазии, но в то же время работая в декоративном искусстве (окраска зданий, рисунки тканей, модели одежды, новые формы фарфора), Малевич как живописец вернулся к поискам реалистических решений и создал ряд интересных работ, отличавшихся глубоким портретным сходством.

Они и были его последними картинами.

Один из наших замечательных книжных продавцов, заслуженный деятель искусств РСФСР Анна Александровна Летопорская недавно при встрече рассказала мне о событиях сорокалетней давности, о смерти Малевича и проводах его в последний путь.

Тяжелая болезнь и кончина Малевича были печальным событием в художественной жизни Ленинграда. Ленсоветом было принято постановление, в котором говорилось: «Ввиду заслуг умершего художника Малевича К.С. перед советским изобразительным искусством принять похороны художника на счет Ленсовета. Кроме того, поручить культмассовому отделу совместно с Союзом художников произвести отбор произведений покойного для приобретения их Ленсоветом, а также ходатайствовать перед Наркомпроссом о предоставлении семье Малевича К.С. персональной пенсии» (следует добавить к этому, что ряд работ Малевича был приобретен Русским музеем, а его матери и дочери были назначены пенсии).

Сначала художника проводили в последний путь в Ленинграде. Гражданская панихида состоялась в Ленинградском доме художников, откуда по Невскому путь лежал к Московскому вокзалу. Гроб с телом покойного провожала многолюдная процессия.

После кремации в Москве урна с прахом художника была доставлена в Немчиновку и захоронена в поле под старым дубом.

Друг покойного художник Николай Суетин установил на этом месте куб из цемента, на одной из сторон которого был написан черный квадрат.

До самой войны так все и оставалось, и только война стерла следы этой могилы. Срубила она и дуб.

Анна Александровна Летопорская любезно передала мне несколько фотографий сорокалетней давности, которые все это время хранились в ее книжном магазине; думается, что, взглянув на них, читатель сам дополнит мысленно мои короткие собрания сочинений. Они любили купить книги и книги в подарок своим детям…

Да и к тому же документ есть документ. Я уже давно убедился, что, когда возникают недоброжелательные или легкомысленные попытки извратить подлинное представление о тех или иных сложных страницах в истории нашей культуры, документы всегда оказываются на стороне объективной истины.